Восход Черного Солнца и другие галактические одиссеи - Генри Каттнер
Зазвучал голос Танкреда, тихий и удивительно мягкий:
– Есть причины полагать, что среди нас шпион. Мы привели незнакомца к тебе, чтобы ты узнала, говорит ли он правду.
В ответ не последовало ни звука, ни движения. Мраморная девушка стояла с закрытыми глазами и сложенными руками, и даже грудь не вздымалась от дыхания. Все напряженно ждали. Бойс обмирал, вопреки здравому смыслу поверив, что эта восковая фигура в состоянии видеть, понимать и отвечать – если пожелает.
Ожидание затягивалось. Девушка стояла перед толпой, смертельно холодная и бледная, – нет, слово «смертельно» тут не годилось, ибо не может умереть то, что никогда не жило. И невозможно было поверить, что эти мраморные ноздри когда-либо раздувались или что кровь когда-то пульсировала под этой мраморной кожей.
Затем восковые губы едва заметно разошлись. Отчетливо прозвучал голос, подобный ледяному дуновению ветра:
– Да, я чувствую ложь.
За спиной Бойса послышалось торжествующее ворчание Гийома, которое тотчас смолкло. По толпе прошел негромкий ропот, и Бойс услышал грозное шарканье ног и лязг извлекаемого из ножен оружия.
– Подождите, – холодно произнесла Пифия. – Подождите.
Наступила тишина, которую прорезал голос пифии:
– Здесь посланец из Города. Он пришел, чтобы убить. Он ждет подходящего момента.
Толпа снова возмущенно зароптала, и холодный голос потонул во всеобщем шуме. Бойс пошире расставил ноги, горько жалея о том, что у него нет оружия.
– Это неправда! – в отчаянии выкрикнул он. – Я не шпион! Я никого не собирался…
Гомон толпы заглушил и его возгласы, и он вдруг понял, что не знает, какой может оказаться правда. Но времени на размышления не оставалось. Гийом уже надвигался, поднимая громадные руки и торжествующе скалясь, а толпа позади него превратилась в водоворот кричащих ртов и горящих яростью глаз.
– Подождите! – ледяным бичом ударил по толпе звонкий голос, хотя выражение лица мраморной девушки не изменилось, ее губы были все так же слегка раздвинуты, глаза закрыты.
Все перевели взгляд с Бойса на белую фигуру в огненной клетке. Лица побагровели от гнева, но люди не двигались с места.
– Я не назвала его имени, – напомнила девушка.
Снова поднялся ропот, на сей раз удивленный.
– Он среди вас, и все вы его знаете, – продолжал ледяной голос. – Он не чужеземец. Он не тот, кто стоит передо мной. – Девушка снова помолчала, а затем спросила, медленно и отчетливо выговаривая каждое слово, подобное порыву морозного ветра: – Мне назвать твое имя, враг?
То, что произошло в следующий миг, ошеломило всех. Бойсу, стоявшему вполоборота к толпе, было все прекрасно видно. Остальные же начали поворачиваться, теснясь и толкая друг друга, и тут откуда-то сзади раздался дикий хохот.
Сгорбленный человек, стоявший в проеме двери, что вела на лестницу, сотрясался от дикого смеха, запрокинув искаженное гримасой бледное лицо. Это был Хью де Мондуа – полубезумный юнец, сбежавший от ужасов Города.
В первое мгновение Бойсу показалось, будто у парня что-то вроде истерического припадка. Потом он увидел, как тело под тяжелой меховой накидкой выпрямляется во весь рост – выпрямляется и растет. Бойс не мог поверить глазам, оцепенело взирая на того, кто стоял в дверном проеме.
Хью де Мондуа продолжал расти, и вот он уже возвысился над головами самых высоких людей в толпе. Накидка свалилась с плеч. Одежда на юном Хью рвалась и опадала, и в его облике уже не было ничего человеческого.
Бойс лучше всех видел, что происходит, но даже он не мог понять, что за существо возникло перед ним. Уже не человек, а чудовище, покрытое то ли сверкающий чешуей, то ли броней. Нечто настолько чуждое, что ему не найти названия, заполняло зал хохотом, подобным грому барабана.
И вдруг тварь прыгнула…
Впоследствии кто-то говорил, что чудовище дралось мечом, а еще кто-то – что вместо клинка у этого меча был огонь. Раны же, которые пришлось потом перевязывать, походили на следы могучих когтей. В зале стоял запах горелого мяса и крови. Бой был ужасен, пока наконец не удалось уложить шпиона, подосланного из Города.
Бойс сражался вместе с остальными. Казалось невероятным, что одно существо, сколь бы велико оно ни было, может биться с такой толпой. Его скорость была подобна скорости света, сила превосходила любое воображение. Но в конце концов ценой отчаянных усилий людям удалось одержать верх над неописуемой тварью.
Бойс не помнил толком, как он дрался. Его кулаки казались крошечными по сравнению с огромной тушей монстра, однако в памяти осталось ощущение, с каким эти кулаки вминались в чешуйчатую шкуру. А еще глухие стоны и зловонное дыхание, обдававшее его лицо.
Он помнил, как нечто холодное и острое вонзилось в его плоть; помнил звук рвущейся кожи и горячую кровь, стекавшую по груди. Он помнил тяжелый удар по затылку. И как потом летел в черную бездну, где кружились звезды…
– Твое появление здесь не случайно, Уильям Бойс.
Откинувшись на спинку стоявшего у окна кресла и нахмурив брови, Танкред сверлил Бойса взглядом черных глаз.
А взгляд Бойса блуждал по каменной комнате, по балдахину над кроватью, по гобеленам на стенах, казавшихся теперь странно знакомыми. Бойс все еще был крайне слаб и не испытывал никакого желания докапываться до тайны своего появления здесь.
Глубокий шрам на плече почти зажил, но плывущий за окном туман и вечные тучи над унылым ландшафтом наводили куда более глубокую тоску.
Бойсу казалось, будто он видит миражи. За спиной Танкреда обретали в дымке форму нереальные, похожие на мечети башни города. Сперва при виде этих возникающих и снова исчезающих сооружений он думал, что бредит, но другие лицезрели их тоже. И никто не мог ему с определенностью сказать, насколько они нереальны.
«Нет такого смельчака, который рискнул бы далеко отойти от Керака, – предупредил Бойса Годфри. – Земля меняется. Возможно, картины в тумане возникают благодаря колдовству. Возможно, это миражи, подобные тем, что мы видели в пустыне перед Иерусалимом. Возможно также – Dieu le veut! – мы видим то, что есть на самом деле. Города и сады, которые плывут в тумане, словно корабли. Нет никакой возможности убедиться – и вернуться, чтобы рассказать другим».
Сейчас Бойсу не стоило размышлять о миражах. Танкред обращался к нему, и приходилось слушать.
– Я сказал, что ты не случайно появился среди нас, с лицом и именем Гийома, – повторил Танкред, оглаживая бороду украшенной драгоценными камнями рукой. – То, что ты рассказал, настолько дивно, что я склонен поверить. И я многому верю, поскольку знаю такое, что мои товарищи сочли бы полной ересью. – Он поколебался, вертя перстень на
